Svetlan Semenenko (Светлан Семененко)
Translator
on Lyrikline: 13 poems translated
from: 爱沙尼亚文 to: 俄文
Original
Translation
Hamleti laulud
爱沙尼亚文 | Paul-Eerik Rummo
1.
Meri tõmbus endasse. On mõõn.
Luitel koltuv tormivahusõõn.
Kuule… mis seal kahab iilides
pahaendeliselt, hiilides?
Lõikehein, oh sõber, lõikehein.
Ning me kõrval seisab pilvesein.
Hirm on järsku. Viirastub, ennäe,
laps, kes lõikeheintes lõhub käe,
armastajapaar, kes kartmata
jookseb rannal, jalad katmata,
jalad katmata ja soontes tuulevein.
Lõikehein, oh sõber, lõikehein.
Jäta, jäta, lakka halamast,
ühtki pole rannal näha last,
kumbki pole paljajalu meist.
Miks ei lahku siiski valu meist?
Lõikeheinad jäigalt kahavad.
Kõik, kes lapseks jääda tahavad
Lootuses, et pilv, see suur ja must,
eal ei riiva nende armastust, -
kõik need viivuks minus kohtusid,
viivuks nägin nende ohtusid,
viivuks taevaga läks segi maa,
viivuks mõistsin: enam ma ei saa
seista kõhkvel vaiki, seal kus peaks
halva lihtsalt kisendama heaks - - -
Lõikehein, oh sõber, lõikehein.
Ning me kõrval seisab pilvesein.
Luitel koltuv tormivahusõõn.
Meri tõmbus endasse. On mõõn.
2.
Jah, olla, olla, tingimata olla
(Ah, ainult üks rüpp, ainult üks rüpp, kuhu
panna pea!)
ja kahtluste ning tülpimuste tupest
(Ah, ainult üks rüpp, ainult üks rüpp, kuhu
panna pea!)
mõõk tõmmata, kui alatus ning totrus
(Ah, ainult üks rüpp, ainult üks rüpp, kuhu
panna pea!)
mu lapsepõlve lapselikke ulmi
(Ah, ainult üks rüpp, ainult üks rüpp, kuhu
panna pea!)
ähvardab uputada pettumuste mutta.
Nii olla, samas ometigi teada,
et elu pole üksnes võitlus, teada,
et see, mis tuleb, suurem on nii minust
kui mu vaenlasest. Nii olla, samas mõelda
veel sündimata lapsi, kelle naerust
me mõlemate mõõgad pudenevad.
Nii olla, olla, olla, samas mõelda
neid, kelle nime keegi veel ei tea.
Ah, ainult üks rüpp, ainult üks rüpp, kuhu panna pea!
Ainult üks rüpp, ainult üks rüpp, kuhu panna pea!!
from: Tule ikka mu rõõmude juurde
Tallinn: Eesti Riiklik Kirjastus, 1964
Audio production: Eesti Kirjanduse Teabekeskus [Estonian Literature Centre]
Песни Гамлета
俄文
I
Море вспять идет в глухой тоске.
Клочья пены всюду на песке.
Кто там, кто, свою почуя власть,
шепчет, угрожая и таясь?
Слышишь? Уж не шепот — скрежет, стон...
Остролист... Я знаю, это он.
Жутко мне. Я будто вижу вновь
пару юную... Я вижу кровь,
руки в кровь изрезаны у них,
в буре затерявшихся, босых,
одиноких, только стук в груди...
Ах, оставь их, остролист, уйди!
Ах, оставь, я больше не могу,
никого там нет на берегу,
и из нас двоих никто не бос...
Что ж лицо твое мокро от слез?
Ах, осока, скрежет свой уйми!
Все, кто снова хочет стать детьми,
верят кто, кто этот лист в крови
не коснется светлой их любви,
кто опять с бедой наедине —
все они на миг сошлись во мне,
я теперь, на этом берегу,
понял я: Я БОЛЬШЕ НЕ МОГУ.
Медлить не могу, не вправе ждать
там, где должен выть, вопить, орать —
так, чтоб голос мой, мое нутро
разом обращали зло в добро!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Берег. Дюны. Ветра злобный свист.
Клонится, скрежещет остролист.
Море вспять идет в глухой тоске.
Клочья пены всюду на песке.
II
Да! Быть, быть! Непременно быть!
(ах, грудь одну, одну лишь грудь — к лицу прижать!)
Быть, чтоб из ножен тьмы и отупенья
(грудь, грудь одну, одно лишь лоно!)
меч мщенья выхватить, коль низость низких
(одно-единственное, ах, одно лишь лоно!)
сны детские мои, мою мечту
(одно, неведомое, ах, одно лишь лоно!)
грозит втоптать в трясину лжи и фальши.
Так быть. И в то же время знать,
что жизнь не только поединок наш,
что тот, кто нам идет на смену,— больше
меня и моего врага. Так быть
и помнить каждый миг о тех, кто миру
еще не явлен, чей невинный смех,
чей лепет неразумный нас обоих
заставит выронить оружье. Быть и помнить
о тех, кто именем еще не назван.
Но только б грудь одну — к лицу прижать!
Одно-единственное, ах, одно лишь лоно!
Maailm mu hinge
爱沙尼亚文 | Paul-Eerik Rummo
Maailm mu hinge ei tungind, vaid imbus,
südamesse sisse ei murdnud, vaid sööbis.
Pikad ärkvel-ööd mu toanurgas ööbis,
pää ümber halo kui pühakunimbus.
Kas tema tahtis mind piinata või lohutada,
ainiti kärpides mu unelambi tahti?
Hällitada? Ärritada? Rahustada? Kohutada?
Kohustada millekski? Ah, kas ta tahtis
üldse midagi – lihtsalt ehk niisama
tunnil, mil silmatera mõõtmetuks pisenes,
mööduva teelisena tuulevarju sisenes,
oli – ja tundes, et hakkab piisama,
vöö sidus vööle jälle ja lahkus
viipeta – nii nagu ennist tuli.
Jäi mulle hingata ta lääguseta lahkus;
karmuseta kargus; ühtlane tuli –
tuli, mis ei hävita; värviline kainus;
hääl, mis on igal pool venna eest, õe poolest;
kirgas ükskõiksus; kõiksus on tõepoolest
üks – üksainus – ainus.
from: Lumevalgus... lumepimedus
Tallinn: Perioodika, 1966
Audio production: Eesti Kirjanduse Teabekeskus [Estonian Literature Centre]
Мир в душу мне…
俄文
Мир в душу не запал мне, точно слово,—
в меня по капле просочился, в сердце въелся,
он странником в дому моем пригрелся,
гало над головой, как нимб святого.
Хотел меня утешить иль обидеть,
сон, как фитиль, ночами подрезая?
Спасти меня хотел? Сгубить? Заставить видеть?
Иль ослепить? А может быть, не зная
меня совсем, неслышно появился
случайным путником средь темной ночи,
суть посидел, не глянул даже в очи —
и тут же прочь ушел, из виду скрылся?
Но я с тех пор живу его уходом ранним.
А что он мне оставил, я не знаю.
Оставил мне огонь — но он не ранит,
оставил трезвость — от нее я пьян бываю.
И голос в горле поселил, и душу в теле,
и веру — будет ли твоя година?
И равнодушье в сердце... В самом деле —
не все ль одно, не все ль равно, не все ль едино?
JÄLLE JÄLLE JÄLLE JÄLLE JÄLLE
爱沙尼亚文 | Paul-Eerik Rummo
JÄLLE JÄLLE JÄLLE JÄLLE JÄLLE
Niipea kui sulen silmad
sünnib see uuesti
See mida üks mesinik rääkis
kahekümne viiest
tarust
mis põlesid ära
See tõestisündinud lugu
See tõestisurnud mesila
See pole luuletus. Luuletuseks peab aine selgima.
Ma olen oodanud, aga see ei selgi ega selgi ja enam
ma ei saa. See pole luuletus. Luuletusest otsite all-
tekste, tagamõtteid, sümboleid. Siin neid ei ole.
See pole luuletus –
see on tulipiidega reha
mis riisub kanarbiku söeks
see on tulihammastega saag
see on tarujalgade läbinärimine
see on kärgede sulamine
see on see et mesi ei kustuta tuld
see on see et mesigi võtab tuld
see on see et mesilased nõelavad
lõõskavat õhku
nõelavad õhku
ja see et nad saavad otsa
See on tuhkliblikate hõljumine
Siis tuleb kaugelt üks luuraja tagasi
tantsima teistele teadet
et kuskil ta leidis enneolematud õied
See on see et ma ei tea
kuidas tantsida talle selgeks
mis kõik siin juhtus
ja kuidas vastata talle
kui ta küsib
milleks see kõik?
from: Tule ikka mu rõõmude juurde
Tallinn: Eesti Riiklik Kirjastus, 1964
Audio production: Eesti Kirjanduse Teabekeskus [Estonian Literature Centre]
СНОВА СНОВА СНОВА И СНОВА
俄文
СНОВА СНОВА СНОВА И СНОВА
стоит мне только накрыть глаза
это приходит опять
мне рассказал один пчеловод
он рассказал
как двадцать пять ульев
сгорели дотла
это случилось на самом деле
двадцать пять ульев живьем сгорели!
Это не стихи. В стихах постепенно проясняется тема. Я ждал и ждал, а это не проясняется — и не уходит, и больше я не могу. Это не стихи. От стихов ждут подтекста, символики, скрытого смысла. Этого нет здесь. Это не стихи —
это пила с огневыми зубцами
вгрызается в дерево улья
это огненными граблями
пепел сровняло с землей
это тает мозаика сотов
это такое что мед не гасит огня
это безумные пчелы
жалят пылающий воздух
жалят огонь
это пчелы в огне погибают
это печальные бабочки пепла
над прахом взлетают
А потом прилетит издалёка
пчелиный разведчик
чтобы другим
протанцевать
донесенье
он где-то нашел
небывалый цветок
Это такое что я
стою и не знаю
что же мне делать
как
протанцевать ему
что здесь случилось
как мне ответить
если он спросит
к чему же все это?
Ikka Liivist mõteldes
爱沙尼亚文 | Paul-Eerik Rummo
1
Või – ehk teda polnudki üldse?!
Ehk oli ainult
lumesadu
järvesse
ja räitsakate
sulamine
järvesse
ja üheskoos
jäätumine? …
Külm. Üks praksatus
hallide haavatrellide taga
metsas. Miski läks katki
pakasetaeva all.
2
Jah, kas teda oligi üldse?
Küll, oli küll! – Oh, kuidas kukepoeg toksib
südant seestpoolt kui munakoort.
Juba ajabki rinna ette:
oli küll, oli küll meil säärane mees,
televisioonimast rabas,
mäelseisja madalal nõmmel!
Ei, ei, seda tõepoolest mitte!
Kõige igavama argisema kesknädala nimel –
mitte seda müüti, seda uhket ja suurt!
Tema on ju meie, ja ärme teeme endast
seda müüti, seda uhket ja suurt.
Tema on ju meie – väike külmetav järv.
Tema on ju meie – lumi lõdisevasse vette.
Üks väike järv, kes püüab hoida end jäätumast,
hoida ennast ja hoida metsa, mis ta ümber,
hoida maailma oma ainukeses peeglis.
Meie oleme järv. Järv on metsas ja mets on järves.
Meie oleme järv. Järv tõuseb lumeks ja lumi langeb
järveks.
Muud midagi.
Ja üksainus praksatus.
Metsas või järves? Puusüda? Jääkaas?
Ainult mitte seda müüti, seda uhket ja suurt
siin vaikiva, leinaliselt valge
pakasetaeva all.
Audio production: Eesti Kirjanduse Teabekeskus [Estonian Literature Centre]
Все о Лийве думая...*
俄文
I
А может, его и не было вовсе?
А только падал
снег
в озеро?
Было только
снега мельканье,
в озеро
хлопьев талых
вмерзанье?
Холодно. Треснуло что-то в лесу.
Там, за частой решеткой осин,
что-то сломалось
под этим морозным небом.
II
Да и был ли он вовсе?
Был, был он! (Ох, будто цыпленок стучит
там, в сердце, как в скорлупу...)
Вот уже грудь расправляет:
был он! Был у нас такой человек.
Он... радиомачтой стоял над болотом,
горным утесом высился среди наших низин!
Нет, нет, только не это!
Самым обычным, самым будничным днем
заклинаю —
только не этот миф,
не миф этот, гордый и важный!
Ведь он — это мы. Так не будем же о самих себе
рассказывать мифы.
Он — это мы, озеро перед долгой зимою, снега круженье,
озеро, что от зимы хочет себя уберечь,
и лес от зимы уберечь,
и целого мира
в своем единственном зеркальце
уберечь отраженье.
Все тут одно. Озеро в лесу. Лес в озере.
Вздымается озеро снегом. Озером стелется снег.
Треснуло что-то. В озере? Или в лесу?
Ветка зальделая? Трещин ли сетка на льду?
Но только не надо этого мифа —
здесь, под этим белым, немым,
под этим морозным небом.
*Юхан Лийв (1864—1913) — крупнейший эстонский поэт.
***[Olla maastik, olla maastik suurejooneline]
爱沙尼亚文 | Paul-Eerik Rummo
OLLA MAASTIK, OLLA MAASTIK SUUREJOONELINE
voortel kuuseladvus kobrutamas käbid;
maastik lumivalge, tuulejäljesooneline,
olla maastik, üllas maastik, mida läbib
jõgi, samas jää pääl lastesummi kandes,
karussellitavaid ülemeelikuina,
samas tammihangest roheliselt langedes
lausveeseelikutena, veelinikuina;
olla maastik, millel vana villaveski
pisitasa pöörab võlli, ise tasa
vappub… igavesest ajast igavesti;
maastik nälgind varestele kisendada;
maastik hundiöine, maastik päikse-eelne,
maastik keerutada karussellivõlli,
kanda tähetorni, kanda klaasjat võlvi,
olla maastik, olla maastik suuremeelne
pisilinna muuseumiseinal lamades
kiirgav maastik, ümber tuhmund raamirandid;
mündid-kondid pleegivad vitriinilavades,
haigutavad lontis ekskursandid;
olla olles, teades, et ei leita
eales sõna sulle nimeks; teades,
et ei saagi seda leida eales;
olla maastik, lumevalgust heita;
olla maastik, hoida tuisujärgset rahu,
kuni keegi, kellele ei mahu
rindu tema süda, tuiskab üle toa,
äigab lõuendisse noa.
from: Lumevalgus ... lumepimedus
Tallinn: Eesti Raamat, 1966
Audio production: Eesti Kirjanduse Teabekeskus [Estonian Literature Centre]
***[Быть пейзажем, быть пейзажем грандиозным]
俄文
БЫТЬ ПЕЙЗАЖЕМ, БЫТЬ ПЕЙЗАЖЕМ ГРАНДИОЗНЫМ,
с елями зелеными, пейзажем
с белым снегом, воздухом морозным,
быть ландшафтом, праздничным и важным,
быть пейзажем с узкою рекою,
скоп мальчишек на себе несущей,
с каруселями, качелями, горою,
с мельницей, зеленой пущей,
быть полотнами воды, с плотины
виснущими, быть скрипучим валом
мельничным, быть мягким на долины
брошенным небесным покрывалом,
с ясным, как стекло, вечерним небом,
с шумным лесом и летящим ветром,
с черною землею, спелым хлебом,
быть пейзажем, быть пейзажем добрым, щедрым,
на стене районного музея
красочным пейзажем в старой раме,
чтобы посетители глазели,
возникая возле временами,
вещью быть, предвидя, что иного
имени тебе не будет, быть пейзажем,
света ясного, земного
быть хранителем и верным стражем
до поры, покуда кто-то
с сердцем собственным в какой-то миг не сладит,
не замечется по комнате и с воплем
нож в тугую грудь тебе не всадит.
MIKS MA VÄLISMAALE EI PÕGENE
爱沙尼亚文 | Paul-Eerik Rummo
1.
Armastada (mõtlen siin selle all: osata
olla nõrk ja täiesti täiesti
ükskõikne, saagu mis saab),
niisiis, armastada ja luuletusi kirjutada
saab lõpuks igal pool ja lõpuks
ära ei ela sellest kuskil.
2.
Alati ei jõua nõrk ju ka olla
ja lohisedes luuletava loomaga endas
kaasa, ja mõnikord
puhkab ju temagi pikalt ja armastus mõnikordki
libiseb
peost,
ja oledki olukordades, mis sunnivad kavalaks, julgeks,
julmaks, igavkavalaks, igavjulgeks –
nagu vist igal pool mujal? ei tea.
3.
Seisab segavereline,
siit rootslane, sealt mustlane,
veidi sugulas-soomet ja ingerit, taani ja poola sinist,
alamsaksa aadellikkust, viimastes aastaringides venet,
sekka kolgaste lombakaid põlvkondi, verepilastust,
pealegi
sõdades, katkudes hooti peaaegu
viimseni mulda jooksnud, ainult
keel veel veritseb, ainult keel veel
enam-vähem terve ja vana, ainult keel veel käib, mees
seisab, mees seisab, seisab segavereline,
metsastajate ja meresõitjate
küsitav, vägagi küsitav järglane
(„varja vabadust!“, varja, vii metsa ja pista samblasse,
võta merele kaasa) – kuid
kellest on tulnud siis, kellest on jäänud,
kellest on jäänud siis see, kes siin seisab,
Kalevipoeg kadunukene kaenlas, jalad oma lolluse läbi
otsast raiutud, lennukid pea kohal
paukumas, seisab
ja proovib soomeugriliselt mediteerida,
mets hõre, meri kinni, piir
kinni, seisab
ja viskab vahel vaatajatele võõrkeelset nalja, seisab
oma kadakate ja gootikate keskel,
mida pole kuskil mujal ilma peal,
kadakate, mis kasvavad täpselt kõrini, ja gootikate,
millega pole tal rohkem pistmist kui mõne minaretiga.
4.
Mis üldse tähendab „põgenema“?
Püha taevas küll, tõepoolest, miks siis mitte,
kui niisamuti minna ei saa
ja kui sind siin keegi ei vaja?
Hirm ja võõrdumus, hirm ja võõrdumus,
näljahirm ja võõrdumus toime
tulla, saagu mis saab,
sattudes kuhu tahes.
5.
Ja armastada ja luuletusi kirjutada
saab lõpuks igal pool ja lõpuks
ära ei ela sellest kuskil.
from: Saatja aadress ja teised luuletused 1968-1972
Tallinn: Kupar, 1989
Audio production: Eesti Kirjanduse Teabekeskus [Estonian Literature Centre]
ПОЧЕМУ Я НЕ БЕГУ ЗА ГРАНИЦУ
俄文
1.
Любить (подразумеваю под этим: уметь
быть слабым и полностью
равнодушным, будь что будет),
итак, любить и писать стихи
в конечном счете можно везде,
и в конечном счете нигде
одним этим не проживешь.
2.
Слабым тоже удается быть не всегда,
влачась за внутренним зверем
поэзии; иногда и он
подолгу молчит, и любовь порой выскользает
из рук,
и обстоятельства вынуждают быть хитрым,
смелым, жестоким,
скучно-хитрым, нудно-смелым —
как, наверно, повсюду? Не знаю.
3.
Вот стоит он, многих кровей,
отсюда швед, оттуда цыган,
с капельской родственно-финского,
ингерманландского,
голубого датского, польского,
благородного нижненемецкого,
в последних годовых кольцах — русского,
да примешалось еще дегенеративное захолустье,
кровосмешенье,
да в войнах, в чумные года кровь почти
до последней капли в землю ушла,
и только язык еще жив, кровоточит, только язык
еще как-то стар и здоров, еще действует,
стоит человек, стоит человек, многих кровей,
проблематичный, весьма проблематичный потомок
древних охотников и мореходов („таи свободу!“!, скрывай, тащи ее в лес, зарой
в мох, возьми с собой в море) —
так кто же он, от кого он пришел, от кого остался,
от кого он остался, который стоит здесь,
под мышкой у него бедняжка Калевипоэг,
покойничек, ноги отрублены по собственной
дурости,
над головой ревут самолеты, стоит
и пытается медитировать на финно-угорский
манер,
лес редок, море замкнуто, граница
закрыта, стоит и бросает порою
в адрес зрителей иностранноязычную шутку, стоит
посреди своей готики и своих можжевельников,
каких не найдешь больше нигде в целом свете,
посреди можжевельников, растущих точно
по горло,
и готики, до которой ему не более дела,
чем до какого-нибудь минарета.
4.
И вообще, что значит „бежать“?
Да господи боже мой, почему бы и нет,
если так просто уехать нельзя
и никому здесь ты не нужен?
Страх и оторванность, страх
перед голодом и неумение
выжить, какое там
будь что будет
где бы то ни было.
5.
А любить и писать стихи
в конечном счете можно везде
и в конечном счете нигде
одним этим не проживешь.
Lapsemeel
爱沙尼亚文 | Joel Sang
Üks saar üks säär
üxjalgk
Üks jalg veel oma maa pääl
teine enam ei mahu
teine õhus teine taevas
teist polegi
Noamängus
maha löödud ära lõigatud
Kolm valda neli kuningat
Kobi ringist välja
Ja ikka ise loll
ja ikka ise süüdi
Audio production: Eesti Kirjanduse Teabekeskus [Estonian Literature Centre]
***[остров островок]
俄文
остров островок
одной ногой
одной ногой ещё ступить
другой никак
другая в воздухе
другой не надо
без ноги
убиты карты
всё проиграно
три волости четыре короля
сам виноват кругом
сам сам дурак
***[Palava päeva käes maas]
爱沙尼亚文 | Joel Sang
PALAVA PÄEVA KÄES MAAS
ei au ega häbi
mitte üks raas
ümber lõõtsutab aas
lõhnavat unerohtu
ärkame uinume taas
siuh
vikat käis südamest läbi
on õhtu
kas keegi meid nägi
Audio production: Eesti Kirjanduse Teabekeskus [Estonian Literature Centre]
СРЕДЬ БЕЛОГО ЖАРКОГО
俄文
СРЕДЬ БЕЛОГО ЖАРКОГО
долгого дня
ни капельки
не стыдишься меня
колышется луг
небо пышет огнём
очнёмся забудемся
вновь оживём
вечер приходит синеет зенит
день отгорел отпылал угас
и вдруг
острой косой прозвенит
а может
кто-нибудь видел нас?
***[Küüntest kübaras]
爱沙尼亚文 | Joel Sang
KÜÜNTEST KÜBARAS
hinge pidades
su tuppa hiilisin
sülekoerana
pehmed käbarad
mu vastu toetasid
mind omaks pidades
sinu ees
tahtsin võtta
maha kübara
küüntest kübara
kuid oh häda
küüned ajapikku kasvanud on pähe
katsun ei tule
tirin ei tule ei tule
küüneviha lööb pähe
kuklast kõrvuni
maha käriseb
nahk kui sukk
nüüd mind märkasid
kohkud istuli
silmad pärani
lemmiknukk
seisan sinu ees
kole alasti
sõõrmed verised
sõrmed harali
endal süda sees
kiremas kui kukk
Audio production: Eesti Kirjanduse Teabekeskus [Estonian Literature Centre]
В ШАПКЕ-НЕВИДИМКЕ
俄文
В ШАПКЕ-НЕВИДИМКЕ
затаив дыханье
к тебе прокрался
ручной собачкой
ласковой мягкой
меня признала
ко мне прижалась
перед тобою
хотел я снять
снять захотел я
шапку-невидимку
но вот беда
шапка не снимается
приросла врезалась
не подается
тяну не подается
рву не подается
страшной болью
отдается в темени
остервенело
срываю шапку
с головы срываю
вместе с волосами
ну вот
заметила
глядишь испуганно
широко раскрытыми
страшными глазами
стою перед тобою
страшный голый
виски в крови
расставил руки
а сердце заходится
от любви
Šefi kabinetis vastu kolmapäeva
爱沙尼亚文 | Joel Sang
ŠEFI KABINETIS VASTU KOLMAPÄEVA
klaverist ma hoidsin eemale
kaugemale garnituurist karahvinist telefonist
kuud ei olnud
oli
kuid ei paistnud
siis mind järsku selja tagant
rabas raske nahkne diivan
rebis jalad vaibast
haaras kaissu neelatas ja
üle pää lõi kokku
nüüdsest pääle iga kord end leian
tema mustast kõhust ümber
vedrud lollilt sirgu
aga mis see minu asi
mina ajan ennast püsti mina
kohe välja astun
seesam seesam seesamune
kuidas ta nüüd oligi
seesam seesam enam ei avane
keegi istus et vedrud
krägiseme
Audio production: Eesti Kirjanduse Teabekeskus [Estonian Literature Centre]
В КАБИНЕТЕ ШЕФА это было в среду
俄文
я старался быть подальше
я держался дальше от графина телефона
мебели блестящей
месяц и число не помню точно
но только вдруг меня поймал
огромный кожаный диван
сбил с ног схватил в охапку проглотил
и с той поры
чёрная его утроба
везде вокруг меня
труха пружины
ну а моё какое дело
это дело не моё я вот сейчас
сейчас я встану распрямлюсь
наружу выйду
как это там сезам сезам
откройся
никак
никак не получается
ай кто-то сел тяжёлый
аж мы заскрипели
***[Kuule jälle on sügis]
爱沙尼亚文 | Joel Sang
KUULE JÄLLE ON SÜGIS
emajõe luhal
ja korraga igal pool
ükstapuha
sea ennast minekule
üleval toomemäel
hakid vaid isekeskis
jagavad maid:
sina saad selle
sina saad selle
näita mis sina said
Audio production: Eesti Kirjanduse Teabekeskus [Estonian Literature Centre]
***[СЛУШАЙ ВЕДЬ СНОВА ОСЕНЬ]
俄文
СЛУШАЙ ВЕДЬ СНОВА ОСЕНЬ
везде в лугах за рекой
пора пора вместе с лугом травою
на зимний
пора уходить на покой
а ты на горе с другими
воюешь
там делят земли
это тебе это тебе
ну-ну
а тебе что досталось?
***[Mäletan sind kuskil tühjal rannal]
爱沙尼亚文 | Joel Sang
MÄLETAN SIND KUSKIL TÜHJAL RANNAL
lesisime vaalad kuumal liival
olid pimestavalt sinine ja sile
palavusest pöörane ja pime
haaran sind ja
ainult liiva taban
aga juba leiangi su kätte
sukeldusid rohelisse vette
adru sees seal hõljud mööda kive
oled soolane ja külm ja libe
lebad põhjas minu käte vahel
aga mul jääb järsku puudu õhust
tõusen pinnale ja sina lähed
korraks virvendamas näen sind taevarannal
lendled ära otse üle mere
niisiis mäletan sind tühjal rannal
olid pimestavalt noor ja hele
öösel lohutasid mind su leebed rinnad
ei see oli hoopis niiske sammal
Audio production: Eesti Kirjanduse Teabekeskus [Estonian Literature Centre]
***[ПОМНЮ ТОТ ПУСТЫННЫЙ БЕРЕГ помню]
俄文
ПОМНЮ ТОТ ПУСТЫННЫЙ БЕРЕГ помню
как киты лежим в песке горячем
разомлевшие от зноя помню кожу
гладкую твою тебя немую
за тобой бегу песок хватаю
руку нахожу в воде зеленой
водоросли отвожу ты стала легкой
скользкою прохладною соленой
ты лежишь на дне в моих объятьях
не хватает воздуху уходишь
из-под рук моих уходишь кверху в небо
где-то в белом небе исчезаешь
Итого: я помню берег помню
гладкую тебя себя немого
груди нежные твои но это позже
не среди песка во мху холодном
***[Talvisest hämarast külma ja kõhnana]
爱沙尼亚文 | Joel Sang
TALVISEST HÄMARAST KÜLMA JA KÕHNANA
äkki ärkad ja lähed lõhnama
suurest sulast kõik räästad valavad
paksus linnas on tänavad palavad
jalad kohmetud hakkad minema
nõndamoodi pääsedki minema
küllap su meeled veel lahenevad
enne kui teedki tahenevad
Audio production: Eesti Kirjanduse Teabekeskus [Estonian Literature Centre]
НА НЕДУЖНОЙ СВОЕЙ ПОСТЕЛИ
俄文
НА НЕДУЖНОЙ СВОЕЙ ПОСТЕЛИ
вдруг очнёшься под звон капели
выйдешь в город повсюду оттепель
то-то дышится хорошо теперь
крики разные всюду слышатся
ноги ватные еле движутся
ничего что пока недужится
оживешь как подсохнут лужицы