Огромная туша мёртвой косатки,
волнами выброшенная свирепыми,
на пустынном валяется берегу.

Лоснящийся бок июльскому солнцу
подставив, плотная и тяжёлая,
она уже начала разлагаться и гнить.

Вскоре громада прежнюю форму
утратит, лишится былой упругости,
грузно потом осядет и оплывёт.

Душный прогорклого жира запах
неуловимо, но властно тем временем
воздух окрестный вытеснит весь.

Наверно, недели, месяцы, годы
должны пройти, прежде чем жители
мест отдалённых голый остов найдут.

Они на мелкие части распилят
его, из костей вырежут украшения
и напишут на них о бренности бытия.