Dmitri Dragilew (Драгилёв Дмитрий)
НЕ ТА ПЛАНЕТА
НЕ ТА ПЛАНЕТА
синопсис: идиоты на воле
из досье: для знакомства на улицах слишком робок
преамбула: смени аватар, я давно прошу
на всех вершинах царит незеленый шум, изгаляется шут гороховый
липовый, запоздалый хорунжий символизирует накопление суррогата
новогодие пробок тире петард, шутихи упражняются в целебном ушу
или причина такого грохота
не оружие, но капитана врунгеля фантастическая регата
мимо мудьюгского или мерсрагского маяка, на траверзе
о котором писал для Брокгауза еще Ю.Шокальский, внук Анны Петровны
линзы Френеля заставят тебя позабыть о трапезе
рында звенит как в фильме – в одиннадцать ровно
провожая цепочку или ремень —
упругую дюжину слепков и снимков, старых подарков
иными словами, месяцев в относительную недоступность
молоко убегает в залив, общая черепица не позволяет без пыли, шума и лая
напиться, ибо супруги все еще вместе, без перемен,
и полная ступа заметна всегда за версту, но
да здравствует ступор,
гусь и индюшка в обнимку гуляют под арии Менелая
о чем поет мудрый и благородный? О селах Гроссва́ргула, Тю́нгеда, А́шара, в них
живут разные племена, тюхи-матюхи, бюргеры, чудаки
пока не пришли наблюдатели из народа, спрячь свои изумрудные плавники
к тому же — беги риторической болтовни
эх, деля ендову́ и ендо́ву с меланьей, будучи не в фаворе
превращаешься в бройлер, ужимки не катят, астролог поди не в теме
как сказал тот, которому кланялась Роза Фройлих, выкидыш воли
наступает на пятки закатам, и сумеркам, и путанице растений
(голые или в обтяжку ляжки демонстируются уже второе столетье
возражал еще Баратынский,
ибо без нужды, деревянная кустуряка — и та в голос бы возопила
короче, в натуре тяжко, гражданочки, пора пожалеть нас
и самой ядреной кукле завязывать с сексапилом)
нет летучих сандалий, чтобы гудбай-май-лав переместить в прости
промежуток стальной, и не стыришь, в нем скачет бодрая электрическая отвертка
заправляют актрисы, им главное – поскандалить,
встать нетвердо на шпильки, бедрами потрясти
а в остальном — они пустые как ведра
наблюдается перевес на корму, будоражит котел и космическая печаль
почитай, как в детстве, в халупе, письма Шеклтона и капитана Воронина
действие определяет щемящая музыка, вредная тетка лупит прикорнувшего москвича
вот и вся душевность, поначалу запомнившаяся из «Иронии»
береги билет, воспользуйся поездами, женщина-ложка не дождалась обеда
но в иное застолье этуаль не заботится о денежках и комплекции
ведь дебют января почище сдачи под ключ сложных зданий,
юбилеев любимой лошади, Дня Победы
Марс потерял актуальность. «Происхождение дам» – тема для новой лекции
все понятно с браком и собственностью, с Римом и варварством, с государством
вопрос «есть ли жизнь на Венере» врагу подари или оставь за скобками
кто виноват в прерванном нересте? браконьерство, коварство?
слишком бедная рифма пробирается в Дойчланд улицами московскими
план удался без помарок: довести первое января до офигительного окея
бред попсовый, плохие манеры, клоун гала-концертный, как лярва
хвостом виляет, усы нафабрены
был и у нас свой брэнд, он же — трэйд марк, внушительнее, чем паркер или икеа
сакко тире ванцетти — главные канцеляры — акционеры фабрики
американца за рубежом отличали манера бега, отсутствие папироски, портативный биг эппл, смотри макинтош: кириллица не читалась,
сбой в кодировке, сыскари дерзайте
пижама тире арестантская роба: тире как вариант полоски
(в этом месте возможна попевка: лапти мои, утки все на пруду или волки-зайцы)
ё-моё, полоумный январь нам нашепчет еще волны йогурта, горы кефира
в нем тепло на птичьих, брошен камень в липовый осенний альбом
(белый бим, белый дом, который построил клоун по кличке бом), ваза лепилась
не руками, а носом, губами, лбом
мы верны бороне-суковатке, палке-копалке
выступают дуэтом и бродят ночами тени: слово и дело, ящер и кролик,
славянофил — остзейский барон
в контурах вазы, стоящей на постаменте в парке
отпечатались силуэты — профили тех, кто глядел на нее с двух сторон
мой совет: вы из вазы не пейте, устав от вампук и пиршеств, в комнате девичьей
печки ход холостой, за сезон отвечает Ора как свет или дочь Юпитера
из кротовой норы фэйсбука коллега пишет: «привет ходасевичской
европейской ночи от уже и не знаю чьей ночи питерской»
ей теперь хоть бы хны или краски другой пришлешь, сколько можно нервы трепать
от одного вида наших (дело, конечно, хозяйское, и решается так приватненько)
штаны мешковатые, и не клеш, носы перебитые, бритые черепа
куртки — как ватники
мужики происходят от существительного, женщины от глагола до
прилагательного все спешат в новый год
завален доверху паразитами, бас-балалайками и тальянками
любой подземный переход зимнего города
романтика не связана с трансильванцами, итальянцами
встретясь в бане, «опаньки» не кричи, тихо произнеси: какими судьбами!
здесь теперь по веленью щуки, по зову сердца, потребностям боевого торса
не рискуй, сочинишь об этом опус в сети – мы успеем тебя забанить
а телегу послать орловскому рысаку в виде тоста (и вместо Щорса)
брат-ноябрь смену не сдал — подвела лягушка немецкая, отвечающая за климат
или янки-сурок-перебежчик опять формирует клоны
темный город сурово мешкает, светофоры на желтом клинит
отмороженный селифан поздравляет обморочного сталлоне
новый закон царя Хамурапи: аборигенское «очень жаль»* в пиджаке нашарь
без налогов на хвою, преждевременно выброшенную за ворота
избежав царапин, земля превращается в новогодний шар
вокруг которого корн или шнапс совершают за ночь тридцать два оборота
хуже редьки Dinner For One: бабушка и дворецкий сутками поднимают
за здоровье отсутствующих, и не скрою
ist enigma für mich*, шифровальный станок, я вообще человек ранимый
пересядь на диван, покимарь, может, к ночи дадут не первое, а второе
тридцать третью цифру по Карлу Иерониму
лодырей не вини, новогоднее дерево мы прошли, как Сатурн, по кольцам до корок
мы надули шары из Лауши, послушные стеклодуву, свинцу и цинку
циники остались в прошлом году, а теперь ди-джеи-богатыри определяют скорость
с которой мелодия вертится под виниловую пластинку
* для немцев зачастую высшей формой извинения является фраза «es tut mir leid», которую обычно переводится так: «мне очень жаль»
* для меня загадка (нем.). Немецкая машина для производства шифров во время войны называлась также „Enigma“