Sigitas Geda

Es fiel mir ein, ich habe alles erlebt.
Ich habe mich verstellt, ich wäre ein Säugling, ein kleines Kind.
Ein kleiner Junge und ein kleines Mädchen.
Ein kleiner Kindergott, Nichts mit Namen.
Mit Vogelaugen habe ich Litauen und seine Meereskrater betrachtet.
Ich habe mich verstellt, ich wäre ein Priester, ein Zentaur,
Srazdas, Jesus
Christus, der größte Dichter von Litauen, jeder Mensch, jeder Vogel
Charon, der Demiurg, der mit Muscheln der Ostsee spielt,
Der Tote, der Dido auf dem Meeresgrund mit den Walen liebkost.
Villon, der Betrunkene, oder Bilhana, der die minderjährige
Königstochter mit Gewalt unter sich reißt,
Kassandra, die den Untergang prophezeit.
Picasso, der Knochenspalter.
Der Wahnsinnige Hölderlin, der sich nichts mehr, nur Stille wünscht.
Li Bo mit beschneiten Fahnen im alten China.
Ein weißer Rabe, der Brennesseln pflückt.
Jede Gestalt habe ich angenommen, wie du, mein Gott, mir
Befohlen hast.
Jetzt aber lass mich, mich selbst sein.
Grausam, dunkel, ohne Barmherzigkeit.
Hilflos, krank, edel.
Sterbend und auferstehend. Damit ich lebe.

Подумалось, будто я всё уже испытал.
Поначалу притворялся младенцем, малым ребёнком.
Мальчиком и ещё маленькой девочкой.
Маленьким детским божком – Ничевочком.
Я воплощался птицей.
Глазами птицы я глядел на Литву, на наши морские кратеры.
Притворялся ксендзом, кентавром, Дроздом, Иисусом
Христом, величайшим литовским поэтом, всеми людьми и птицами.
Хароном, демиургом, играющим ракушками на Балтике.
Мертвецом, ласкающим в глуби морской Дидону вместе с китами.
Пьяным Вийоном или Билханой, насилующим малолетнюю царскую дочь.
Кассандрой, провидящей гибель.
Я был Пикассо, дробящим кости.
Обезумевшим Гельдерлином, молящим лишь тишины.
Ли Бо с заснеженными знамёнами в древнем Китае.
Воронёнком – тем, белым, рвущим крапиву.
Я был всеми, кем ты, мой всевышний, велел.
Теперь я хочу быть собой.
Злобным, тёмным, безжалостным.
Чистым, больным, бессильным.
Умирающим и воскресающим. Чтобы жить.

______
Перевод Георгия Ефремова

- - - - - - 


20 признаний

Всё уже пережито, подумалось раз.
Грудного младенца, ребенка изображал.
Мальчика и девочку, маленьких.
Ничевокаса – бога маленьких.
Птицу изображал.
Птичьими глазами смотрел на Литву, кратеры ее морей.
Также изображал ксендза, кентавра, Дрозда, Иисуса
Христа, величайшего литовского поэта, всех человеков и птиц.
Харона, демиурга, играющего балтийскими ракушками.
Мертвеца, ласкающего Дидону в бездне море с китами вместе.
Пьяного Вийона или Билхану, насилующего малолетнюю инфанту.
Кассандру, вестницу гибели.
Пикассо, костолома.
Безумного Гельдерлина, алчущего одной тишины.   
Ли Бо с заснеженным знаменем в древнем Китае.
Ворону, белую, крапиву жрущую.
Все облики, назначенные мне, божество мое.
Теперь хочется быть собой.
Твердым, темным, жестокосердым.
Недужным, немощным, чистым.
Умирающим и возрождающимся. Затем, чтобы жить.

_______
перевод: Сергей Морейно (Sergey Moreino)