Galina Rymbu (Галина Рымбу)
Н.Т.М, деду (1937—2014), Усть-Ишим — Омск, авг. 2016
Коровы, вбитые в землю,
месяц на конце подъёмного крана сохнет.
дом,
не вжатый в почву, а приподнятый над рекой,
в котором не двигаюсь, забравшись под
старую сеть\ где мы бегаем долго друг за другом
вокруг стола. Мягкий звук со стороны маслобойни,
и лошадь, несущая своё тело вверх, к себе.
Тайга наклоняется вперёд, когда подходим к ней. Пустой лесхоз,
над котором говор повис партийных. Гул красных звёзд, острый,
над старым кладбищем. Они задевают, ржавеют, чернеют,
проваливаются вниз, вместе с землёй и сосновыми иглами,
потом снова выходят наверх. Человек, повисший над калиткой,
ничего не просматривающий впереди, крутит безмолвно замок
почтового ящика в руках. Автобаза глухая, и ряды галош в сенях.
Похороны. Ледяной пёс, бросивший свой лай вперёд, сюда, —
подальше от тела. Застывшие лужи мочи под ним,
под моим человеком, пожившим вдоволь, — как говорят, — или нет.
Жизнь мертвь мертвит, а та знай мутит своё
что-то. Пиво с солью и с луком. Она мертвит,
а ты считаешь, что
теплишься, — мысль живит.
Руки стянутые в сложном движении.
Погружаясь в землю, как в воду.
Говор партийных, татар, душный,
так и тянется здесь вдоль могил, прошивая мне голову новью, воображением.
Пиво с солью и с луком, мешок сухих рыб, припасённый для старых гостей.
Это мертвь живит, выгружаясь с баржи кривой на железную пристань, она живит, сбиваясь, живит что-то своё, безыдейное.
Безыдейный.
Решётки коров, их частей, вжатых в землю под словами, вытянутыми,
как леска, из сжатого рта, твоими, сапогами, твоими, высокими, отхлёбывая, лежишь.