Brigitte Oleschinski

δεν σε αγγίζει.  Μόνο η δικιά σου αναπνοή θαμπώνοντας

τους τοίχους και πιο πέρα στη γωνία
τον γυρισμένο ανάποδα
μαύρο κουβά. Η ανάσα σου
φουσκώνει και βρομάει

σα σφουγγαρόπανο. Κανείς εδώ
δεν σε αγγίζει.

raakt je aan. Er is slechts je adem die

de muren beslaat en in de hoek
de omgekeerde zwarte emmer. Je adem
zwelt op en stinkt

als een dweil. Niemand hier
raakt je aan

не трогает тебя. Твое дыхание одно
здесь затуманивает стены и в углу
заброшенное черное ведро. Дыханье
становится огромным и зловонным

как половая тряпка. И никто здесь
не трогает тебя

berører deg. Det er bare pusten din, som

dugger på veggene og i hjørnet
den svarte bøtten snudd på hodet. Pusten           
blærer seg og stinker  

som en skureklut. Ingen her
berører deg

너를 만지지 않는다. 너의 입김만,

벽들을 적시고 한 쪽 구석에
뒤집혀진 검은 양동이를 적신다. 입김이
점점 부풀어 오르고 악취를 풍긴다

걸레처럼. 여기선 아무도
너를 만지지 않는다.

no et toca. Només el teu alè que

entela les parets i al racó,
la negra galleda volcada. L´alè
s´infla i put

com un drap brut.  Ningú aquí
no et toca

touches you. It’s just your breath

misting the walls and in the corner
the upturned black bucket. Your breath
bubbles up and stinks

like a scouring pad. Nobody here

touches you