Enes Halilović

In einer idealen Gesellschaft geboren, bekam ich gratis ein Zimmer,
worin ich fortleben werde.
Ich bat um die Erlaubnis – dass ich eine der vier Wände durchbreche,
um ein Fenster einzubauen.

Sie sagten mir, ich solle ein Bild des Anführers aufhängen – es sei ein
                                                                                              Fenster in die Welt.

Ich habe alle vier Wände gefragt,
welche eine Wunde aushalten könne, da ich vorhabe, einen Nagel hinein zu
                                                                                                          schlagen.
Und alle vier Wände meldeten sich freiwillig. Sie sagten:
Besser ein Bild des Anführers tragen, als eine Wand zu sein, um jemanden an
                                                                                           die Wand zu stellen.

Als ich das Bild aufgehängt hatte – sprach der Anführer vom Bild zu mir.
Hochmütig bat er mich, den Rahmen zu vergolden.
Dem Anführer zum Trotz, entfernte ich das Bild von der Wand. Und ich
                                                                                         erblickte eine Leere.
Dies verstand ich als Kunst: Die Leere erschien mir
wie ein blindes Fenster, aber das Zimmer, mit allen vier Wänden,
begann zu grinsen.

Ich fragte – was ist los mit dir, Zimmer?

Ich bin kein Zimmer. Ich bin eine Zelle.

Being born in the ideal society, I’ve got a room free of charge

to exist in it.
I’ve asked for permission – to make a hole on one of the four walls,
to make a window.

They’ve told me to put a picture of our leader – it’s a window to the world.

I’ve asked all four walls
which can withstand a wound because I want to hammer a nail?
And all four walls volunteered. They’ve told me: Better
bear a picture of our leader, than to be a wall for against the wall.

When I hanged the picture – a leader from the picture spoke.
Haughty, he asked me to gild the frame.
To spite him, I took away the picture from the wall. And I saw a void.
I decided to see it as art: the void
showed itself as a blind window, but the room, with all four walls,
started to laugh.


I’ve asked – what’s the matter, room?

I’m not a room. I’m a prison cell.

Născut într-o societate ideală, am primit pe gratis o cameră
în care să trăiesc.
Am cerut permis – să sparg unul din cele patru ziduri,
să-mi fac fereastră.

Mi-au zis să pun poza conducătorului – ea e fereastra spre lume.

Am întrebat cele patru ziduri
care poate suporta rana, căci trebuie să bat un cui.
Şi toate cele patru ziduri s-au oferit benevol. Au zis: Mai bine să porţi poza conducătorului, decât să fii un zid de după zid.

După ce-am pus poza – mi-a vorbit însuşi conducătorul.
Mândru, cerând o ramă de aur.
De-al naibii, i-am luat poza de pe zid. Şi s-a facut un gol.
Am înţeles că asta-i arta: golul,
fereastra oarbă, dar camera, cu toate cele patru ziduri,
a început să râdă.

Am întrebat-o – ce-i cu tine, tu cameră?

Eu nu sunt cameră. Eu sunt celulă.

Рождённый в идеальном обществе, я бесплатно получил комнату,
в которой буду жить.
Попросил разрешения - пробить одну из четырёх стен,
чтобы сделать окно.

Мне сказали, чтобы повесил портрет вождя - это и есть окно в мир.

Спросил я все четыре стены,
какая из них сможет выдержать рану, потому что собираюсь забить гвоздь.
И все четыре стены вызвались добровольцами. Сказали: "Лучше
нести портрет вождя, чем просто стоять стена к стене."

Когда повесил портрет - заговорил вождь с портрета.
Наглец, он требовал, чтобы я позолотил раму.
Назло вождю, я снял портрет со стены. И увидел пустоту.
Её я воспринял, как искусство: пустота 
показалась слепым окном, но комната, всеми четырьмя стенами,
стала ухмыляться.

Я спросил - что с тобой, комната?

"Я не комната. Я - камера."