Linor Goralik (Линор Горалик)
[Он нисходит, а тот как раз выходить...]
[Он нисходит, а тот как раз выходить...]
Он нисходит, а тот как раз выходить, и они встречаются у реки, —
многоногой, влачащей по мутным волнам барсетки, сумочки и тюки,
изливающейся из первого к Рождественке, к Воскресенке,
из последнего — в мёртвые чёрные тупики.
Им обоим пора бы уже начать — а они молчат
и глядят друг другу через плечо.
А вокруг всё течёт себе и течёт, никто их не замечает, —
только дежурный у эскалатора что-то чует,
нервничает, когтями оглаживает рычаг.
Это пятница, восемь вечера, жар подземный, измученные тела,
а они читают в глазах друг друга о своих заплечных, говорящих: «Я за тобой пришла», —
и бледнеют, склоняют увенчанные чела, —
и не оборачиваются.
Потолок не сворачивается.
Лампы не чернеют, не источают чад.
И тогда дежурный у эскалатора переступает копытами, медленно вдавливает рычаг.
Эскалаторы замедляют ход.
Предстоящие выходу падают на чело.
Над Москвой остаётся ночь, всё черным-черно.
Эти двое невидящими глазами глядят вперёд, —
и Христос безмолвствует,
и Орфей поёт:
«Нет, у смерти нет для меня ничего.
Нет, у смерти нет для меня ничего».
