Anna Gual

Nije to noću, već uveče,
u plavi sat, kad se deset hiljada ptica
na jednom električnom kablu
Dogovore i zadrže dah,
zategnu krila i puls im 
ubrza, krv im proključa u nogama,
dok računaju brzinu vjetra,
kao da je prvi put, kao da je
posljednji, i ponavljaju u sebi
mi smo
spremne
spremne 
spremne
da preletimo nebo i pređemo kontinent.

Snaga tog impulsa
vibrira duž metalne žice
i spušta
na nekoliko sekundi
intenzitet
sijalica.

Niko ne shvata zašto.

It’s not at night but at dusk, 
during the blue hour, when ten thousand birds 
perched on electric cable 
reach an agreement and hold their breath, 
tense their wings and their heartbeat 
quickens, the blood in their legs boiling 
as they work out the windspeed, 
as if it were the first time, as if it were 
the last time, and they repeat to themselves 
we are 
ready 
ready 
ready 
to span the sky and cross the continent.

The force of the impulse 
reverberates along the metallic wire, 
slowing down 
for a few seconds 
the intensity 
of lightbulbs.

Nobody knows why.

No es en la noche, sino al atardecer,
en la hora azul, cuando diez mil pájaros
en la hilera de un cable eléctrico
se ponen de acuerdo y aguantan el aliento, 
aprietan las alas y se les dispara 
el latido, la sangre de las patas les hierve
y calculan cuantos nudos tiene el viento,
como si fuera la primera vez, como si fuera
la última, y se repiten por dentro
estamos
a punto,
a punto
a punto
para cruzar el cielo y cruzar el continente.

La fuerza del impulso
reverbera el hilo metálico,
hace bajar
por unos segundos
la intensidad
de las bombillas.

Nadie entiende el porqué.

C’est au crépuscule, pas dans la nuit,
à l’heure bleue, lorsque dix mille oiseaux
sur un câble électrique
accordent et retiennent leur souffle,
serrent les ailes et leurs battements
s’enflamment, le sang de leurs pattes s’agite,
et ils calculent les nœuds du vent
comme si c’était la première fois, comme si
c’était la dernière et ils se répètent en eux
nous sommes
prêts
prêts
prêts
pour traverser le ciel et creuser le continent.

La force de l’élan,
répercuté sur le fils métallique,
fait chuter
pour quelques secondes
l’intensité
des ampoules.

Personne ne comprend rien.

Non è di notte ma al tramonto,
nell'ora azzurra, quando diecimila uccelli
in fila su un cavo elettrico
si mettono d'accordo e trattengono il respiro,
stringono le ali e gli si accelera
il battito, il sangue delle zampe bolle
e calcolano quanti nodi ha il vento, 
come se fosse la prima volta, come se fosse
l'ultima, e si ripetono dentro
siamo
pronti
pronti
pronti
per fendere il cielo e attraversare il continente.

La forza dell'impulso
riverbera sul filo metallico,
abbassa
per alcuni secondi
l'intensità
delle lampadine.

Nessuno capisce il perché.

Ещё не ночью, но после заката,
в синий час, когда десять тысяч 
птиц, сидящих на проводах рядком,
переговариваются и, задержав дыхание,
напрягают крылья, и сердце у них 
выскакивает, в лапах вскипает кровь, 
и они рассчитывают скорость ветра, 
как будто в первый раз, как будто
в последний, и про себя повторяют:
мы уже
готовы 
готовы 
готовы 
пересечь небо и перелететь материк.

Мощь их порыва
содрогает металлические струны,
ослабляя 
на несколько мгновений
напряжение
в лампах.

Никто не ведает, почему.