Julijana Velichkovska  (Јулијана Величковска)
Translator

on Lyrikline: 10 poems translated

from: الروسية to: المقدونية

Original

Translation

Порт

الروسية | Sergej Timofejev

Десятую ночь подряд на соседней улице строят порт,
Доносятся весёлые голоса, шум крана, постукивание
Металла о металл, что-то опускают, поднимают, роняют.
Причём это явно будет французский, греческий или
Итальянский порт, это совершенно точно, если
Судить по запахам, которые вплывают в наше ночное окно.
Но каждый раз, когда я выхожу с утра на улицу
И сворачиваю за угол, — вижу, что там ничего не изменилось:
Ни порта, ни весёлых рабочих, ни запаха водорослей и рыбы.
Поэтому всё чаще я работаю ночью, широко открыв окно,
И уже второй день ложусь спать, когда светлеет.
Удивительно, что этого больше никто не слышит и не замечает.
Все, кого спрашивал, тут же меняют тему.

© Sergej Timofejev
Audio production: Haus für Poesie, 2019

Пристаниште

المقدونية

Десетта ноќ по ред како градат пристаниште на соседната улица,
Одѕвонуваат весели гласови, бучава од кран, тропање
Метал на метал, нешто се спушта, се подига, паѓа.
И јасно е дека тоа ќе биде француско, грчко
Или италијанско пристаниште, дури и повеќе од јасно, ако
Судите по мирисите што навлегуваат низ нашиот прозорец ноќе.
Но секојпат кога наутро ќе излезам на улица
И ќе завртам на аголот, ― гледам дека таму ништо не е сменето:
Нема пристаниште, нема весели работници, не мириса на алги и риби.
Затоа, сѐ почесто работам ноќе, со ширко отворен прозорец,
И веќе е втор ден си легнувам штом раздени.
Неверојатно е што никој не слуша такво нешто и никој не забележува.
Сите што ги прашав, веднаш ја менуваат темата.

Препев од руски — Јулијана Величковска

Утро в стране интровертов

الروسية | Sergej Timofejev

Негромко лает собака
на проезжающего на велосипеде.
Сдержанно портится погода
и рассыпается сарай.
Ночные птицы слегка критичны
по отношению к чудесам утра.
Солнце не может вспомнить,
до какой точки всходило вчера
и старается взять чуть ниже.
Дети просыпаются раньше всех
и читают свои книжки,
чтобы не будить взрослых.
Вода из крана льётся скромно,
не брызжет и почти сразу исчезает в стоке.
Еле-еле движутся тени ёлок и сосен.
Кто-то намазывает бутерброд тонким слоем масла.
По радио «Классика» передают интервью пианиста,
который на всё отвечает «да» или «нет».
Зато играет он очень точно,
с небольшими уверенными паузами.

© Sergej Timofejev
Audio production: Haus für Poesie, 2019

Утро во земјата на интровертите

المقدونية

Кучето тивко лае
по велосипедистот што поминува.
Воздржано, времето се влошува,
и шталата се распаѓа.
Ноќните птици се едвај критични
кон величественоста на утрото.
Сонцето не може да се сети
до која точка се искачило вчера,
па цели малку пониско.
Децата се будат пред сите други
и ги читаат своите книгички
за да не ги разбудат возрасните.
Водата скромно тече од чешмата,
не прскајќи и речиси веднаш губејќи се во одводот.
Сенките на елите и боровите едвај се придвижуваат.
Некој мачка лепче со тенок слој путер.
Радиостаницата „Класика“ емитува интервју со пијанист,
кој на секое прашање одговара со „да“ или „не“.
Но, затоа, мошне прецизно свири
со куси, самоуверени паузи.

Препев од руски — Јулијана Величковска
Сергеј Тимофеев. Шумата почнува тука. — Скопје : ПНВ публикации, 2020.

Её нефть

الروسية | Sergej Timofejev

Из коленных чашечек у неё идёт нефть,
Колени сочатся нефтью.
В хороший день можно набрать
Полулитровую банку,
Если водить её краешком по коже,
Цепляя маслянистые капли.
И что с этим делать?
Врачи только собирают консилиумы,
Хорошо хоть не раструбили журналистам.
Родные уже привыкли к тому,
Что она ходит всё время в чёрных тугих
Лосинах со специальными уплотнениями
На коленях, впитывающими всё новые капли.
Нефть – это её повседневность,
Она даже отслеживает курс на неё,
Колебания рынка, как чей-то пульс,
Чуть лихорадочный, переменный, живой,
Непонятный. В последнее время
Она чувствует себя целой
Нефтедобывающей страной.
Государством, уверенным в своём смысле.
Смотрите, как она переходит улицу,
Как смеётся, как делает покупки.
Ничего, что от нефти она избавляется
В ванной, снова и снова смывая тяжёлые
Чёрные капли. У неё в этой жизни
Есть нефть. А что есть у вас?

© Sergej Timofejev
Audio production: Haus für Poesie, 2019

Нејзината нафта

المقدونية

Од чашките на колената ѝ истекува нафта,
Колената ѝ бликаат од нафта.
Во добри денови можете да соберете и
Полулитарска тегла,
Ако го движите устието по кожата,
Ловејќи ги мрсните капки.
И што да се прави со тоа?
Лекарите само одржуваат конзилиуми,
Добро што не им иструбија на новинарите.
Роднините веќе се навикнаа
Да ја гледаат за сето време во тие тесни црни
Хеланки со специјални влошки
На колената што ги впиваат сите нови капки.
Нафта — тоа е нејзиното секојдневие
Таа дури ја следи и на берзата,
Флуктуациите на пазарот, како нечиј пулс,
Малку трескавично, променливо, живо,
Неразбирливо. Во последно време
Се чувствува како да е цела
Земја за производство на нафта.
Држава уверена во своето значење.
Погледнете само, како ја преминува улицата,
Како се смее, како прави набавки.
Па што ако се ослободува од нафтата
Во бањата, одново и одново миејќи ги тешките
Црни капки. Во нејзиниот живот
Има нафта. А ти што имаш?

Препев од руски — Јулијана Величковска
Сергеј Тимофеев. Шумата почнува тука. — Скопје : ПНВ публикации, 2020.

Старый мир

الروسية | Sergej Timofejev

Я видел рождение старого мира,
Обветшавшие дома возводились
Целыми улицами, со ржавыми водосточными
Трубами, обрывающимися за пару метров
До земли, выкорчеванными рамами в подъездах
И прочими доминантами упадка. Прокуренные «опели»
И «фольксвагены» с вмятинами на капотах и
Потёками ржавчины ввозились в страну караван за
Караваном. И стариков понаехало со всего
Света, отовсюду свозили сюда ненужных там
Стариков, радостно покашливающих в нитяные
Перчатки на здешних трамвайных остановках.
И вот заледенела жизнь. Затормозилось всё, медленней
Стала сочиться вода из кранов, медленней полицейские
Нагоняли воров, а те медленней доставали пистолеты
И нажимали на курки, которые разваливались в труху,
Напоследок испустив огненный цветок выстрела.
Пуля же летела вперёд не меньше столетия. Да так и замирала
В воздухе, как таблетка, упавшая в густой прозрачный сироп.
Или как жёлтая витаминка драже с истёкшим сроком годности,
Закатившаяся за шкаф и уткнувшаяся в пыль, бумажки и ностальгию.

© Sergej Timofejev
Audio production: Haus für Poesie, 2019

Стариот свет

المقدونية

Го видов раѓањето на стариот свет,
Разурнати домови се издигаа
По целата улица, со ’рѓосани
Олуци, искршени на неколку метри
Од земјата, рамките од вратите на тремовите искорнати
И други карактеристики на распаѓање. Исчадени „опели“
И „фолксвагени“ со длабнатини на хаубите и
Караван по караван редици крнтии се довезоа
Во земјата. И сурија стари луѓе дојдoa од целиот
Свет, од секаде ги донесоа овие несакани
Олдтајмери, радосно поткашлувајќи во своите плетени
Ракавици на локалните трамвајски постојки.
И животот замрзна. Целиот свет згазна на кочниците, водата
Течеше побавно од чешмите, полицијата
Побавно ги бркаше крадците, а тие побавно посегнуваа по оружјето
И ги повлекуваа чкрапалата што се распаѓаа како гнилеж,
Додека го испуштаа последниот огнен цвет од истрел.
Еден куршум ќе леташе напред најмалку еден век, на крајот, замрзнувајќи
Во воздухот, како таблета падната во густ, проѕирен сируп.
Или како жолто витаминско апче за лижење, со поминат рок,
Стркалано зад шкафот, валкајќи се во прав, ливчиња и носталгија.

Препев од руски — Јулијана Величковска
Сергеј Тимофеев. Шумата почнува тука. — Скопје : ПНВ публикации, 2020.

летопись

الروسية | Sergej Timofejev

в восемьдесят седьмом году
один учёный
ехал в красной машине
по улице пригорода
в девяносто четвёртом
шесть полицейских
(два патруля по три человека)
встретились на углу
в девяносто седьмом
фотограф прибыл на съёмку
но забыл фотоплёнку
и позвонил ассистенту
в девяносто девятом
они сидели в открытом кафе
наблюдая за белизной скатерти
без определённой цели
в две тысячи первом
один старик загорал
на берегу маленького
озера в жилом районе
в две тысячи третьем
закрылся тот секонд-хэнд
где были маечки той
фирмы, совсем новые
в две тысячи пятом
один малыш увидел
во сне Америку и
всю ночь улыбался
в две тысячи шестом
целый день было
двадцать шестое
августа.

© Sergej Timofejev
Audio production: Haus für Poesie, 2019

Летопис

المقدونية

во осумдесет и седма година
еден учен
возеше црвен автомобил
по приградската улица

во деведесет и четврта
шест полицајци
(две патроли од по тројца луѓе)
се сретнаа на аголот

во деведесет и седма
фотограф пристигнал на снимање
но заборавил да понесе филм
и му се јавил на асистентот

во деведесет и деветтата
седеа во отворено кафуле
размислувајќи за белината на чаршафот
без некоја определена цел

во две илјади и првата
еден старец се сончаше
на брегот на малото
езерце во станбената област

во две илјади и третата
се затвори секнд-хенд продавница
каде што имаше маички од тој
бренд, исто како нови

во две илјади и петтата
едно момче
ја сонуваше Америка и
саноќ се смешкаше

во две илјади и шестата
цел ден беше
дваесет и шести
август

Препев од руски — Јулијана Величковска
Сергеј Тимофеев. Шумата почнува тука. — Скопје : ПНВ публикации, 2020.

Истины

الروسية | Sergej Timofejev

Я хочу рассказать тебе простые истины,
Открыть тебе важные вещи.
Всегда открывай двери, входи в лифты,
Поднимайся на этажи, проходи по коридорам.
Всегда садись в машины, заводи двигатель,
Если зима, подожди, пока он прогреется.
Всегда трать деньги, но понемногу
И только изредка трать все, что под рукой.
Летом будет лето, осенью будет осень,
Не тушуйся, не делай ничего, от чего тебе тошно.
Девочки станут девушками, а потом ты заметишь
Их, переходящих улицу за руку с малышами.
Мужчины будут хмуро прикидывать возможности,
А потом действовать по обстановке и часто ошибаться.
Правительства созданы, чтобы падать,
Корабли – чтобы проплывать под мостами.
Но тем не менее огни на том берегу реки
Никогда, представь себе, никогда не погаснут.
А если они всё-таки прекратятся, собери сумку,
Не бери лишнего и покинь город как можно скорее.
Приедешь в новое место, осмотрись, прислонись к дереву,
Можешь закурить, если куришь, постоять, подумать.
Видишь, и здесь пьют вечером чай, а по утрам кофе,
Ругают мэра, ждут перемен к лучшему.
А если есть река, и на той стороне видны огни –
Значит, есть за что зацепиться.

© Sergej Timofejev
Audio production: Haus für Poesie, 2019

Вистини

المقدونية

Сакам да ти кажам некои едноставни вистини,
Да ти откријам некои важни работи.
Секогаш отворај ги вратите, влези во лифтот,
Качи се горе, шетај по ходници.
Секогаш кога ќе седнеш во автомобилот, стартувај го моторот,
Ако е зима, почекај, нека се загрее.
Секогаш троши пари, но по малку,
И само понекогаш потроши сè што имаш под рака.
Лете ќе биде лето, наесен ќе биде есен,
Не збунувај се, не прави ништо што ти паѓа тешко.
Девојчињата ќе станат девојки, а потоа ќе ги забележиш
Како ја преминуваат улицата со дечиња фатени за раче.
Мажите намуртено ќе си ги проценат шансите
А потем ќе постапат според околностите и често ќе згрешат.
Владите се создадени за да паѓаат,
Бродовите — за да отпловуваат под мостовите.
Сеедно, светлата од другата страна на реката
Никогаш, замисли си, никогаш нема да згаснат.
А ако, сепак, го сторат тоа, спакувај си ја торбата
Само со најважните работи и веднаш напушти го градот.
Кога ќе пристигнеш на ново место, погледни наоколу, потпри се на дрво,
Можеш и да запалиш, ако пушиш, постој, помисли се.
Гледаш, и овде навечер пијат чај, а наутро кафе,
Се ругаат со градоначалникот, чекајќи промени кон подобро.
И ако има река и се гледаат светла од другата страна —
Значи има за што да се фатиш.

Препев од руски — Јулијана Величковска
Сергеј Тимофеев. Шумата почнува тука. — Скопје : ПНВ публикации, 2020.

Джо Дассен

الروسية | Sergej Timofejev

Джо Дассен входил в каждый дом,
Танцевал с каждой домохозяйкой,
Объяснял каждому уставшему мужчине,
Что ещё будут золотые времена,
Там, на Елисейских полях.
Он надевал белые штаны и белые туфли,
Распахнутую на груди рубаху,
Выходил из дома рано утром и не возвращался
До самой глубокой ночи, а иногда
Пропадал и по нескольку суток.
Он пел, и пел, и пел, медленно опуская
Всё на свои места, всё, что готово было обрушиться
И уже накренилось. Он оборачивал бьющиеся
Вещи, вроде женских сердец, в мягкие шарфы
И косынки. И постоянно протирал пыль на
Всех проигрывателях планеты. В перерывах,
Коротких, слишком коротких, он улетал на Лазурный
Берег, и забегал в море, в леопардовых плавках.
А потом наскоро вытирался, выкуривал сигарету
И быстрым шагом направлялся к личному самолету,
Уже повторяя, проминая губами первые строчки,
Которые становились мякотью всепрощения.
А люди включали проигрыватели, телевизоры,
Радиоприёмники, и везде он был нужен.
И даже его смерть никто не принял всерьез.
«Пой, — говорили ему, — пой!» И он, медленный,
курчавый, с бакенбардами, приближался
даже из небытия, и упрашивал, упрашивал:
«Положи свое сердце на место, не
разбивай его».

© Sergej Timofejev
Audio production: Haus für Poesie, 2019

Џо Дасин

المقدونية

Џо Дасин влегуваше во секој дом,
Танцуваше со секоја домаќинка,
Му објаснуваше на секој уморен маж
Дека доаѓаат златни времиња,
Таму, на Елисејските полиња.
Облекуваше бели панталони и бели чевли,
Кошулата раскопчана на градите,
Излегуваше оддома рано наутро и не се враќаше сѐ до
глуво доба, а понекогаш
Го немаше со денови.
Пееше, и пееше, и пееше полека дозволувајќи
Сѐ да си дојде на свое место, сѐ што било готово да се сруши
И веќе беше разнишано. Ги виткаше работите што бијат
Како на пример, женските срца, во меки шалови
И марамчиња. И постојано ја бришеше прашината од
Сите грамофони на планетата. Во интервали,
Кратки, прекратки, влетуваше на Азурниот
Брег и се затрчуваше кон морето во гаќички за капење со леопардови шари.
А потем, брзо ќе се избришеше, ќе ја допушеше цигарата
И со брз чекор иташе кон својот приватен авион,
Веќе повторувајќи ги, со усните размесувајќи ги првите стихови
Што се претвораа во мекото среде од прошката за сите.
А луѓето ги вклучуваа нивните грамофони, телевизори,
Радиоприемници, секаде каде што им беше потребен.
Дури и неговата смрт никој не ја сфати сериозно.
„Пеј ― му велеа ― пеј!“ И тој, полека,
Со кадрава коса, со бакенбарди, се приближуваше
Дури и од небитие, и преколнуваше, и преколнуваше:
„Врати си го срцето на место, не
крши го.“

Препев од руски — Јулијана Величковска

Дни ангелов

الروسية | Sergej Timofejev

Ангелы – это очень медленные пацаны,
которые курят в кулаки какие-то
шоколадные сигареты.
Они переливают из пустого в порожнее
Там, на небесах.
Облака пахнут ванилью,
Всё так чисто, безопасно, ухоженно,
Как завтрак в самолете,
Стоящем в аэропорту
На вечной стоянке.
Иногда они смотрят старые боевики
И думают, что и они могли бы...
Потом идут куда-то вместе
Немного понуро.
Приходят – а это сад,
Идут под яблони, подбирают
Плоды с древа познания добра
И зла. Кусают. Жуют. Для них
Они безвредны, как и всё остальное.
Проходит день, наступают следующий.
И они снова смотрят боевики по телику
Величиной с небо.

© Sergej Timofejev / Сергей Тимофеев
Audio production: Haus für Poesie, 2019

Денови на ангели

المقدونية

Ангелите — тие се многу бавни типови
Кои низ тупаниците си пушат некакви
Чоколадни цигари.
Истураат од шупливо во празно
Таму, на небесата.
Облаците мирисаат на ванила,
И сè е толку чисто, безбедно, одржувано,
Како појадок во авион,
Паркиран на аеродром,
На вечно почивалиште.
Понекогаш гледаат стари акциони филмови
И си помислуваат, дека и тие би можеле да...
Потоа одат некаде заедно,
Малку пониско.
Стигнуваат — тоа е градина,
Шетаат меѓу јаболкниците, берејќи
Овошје од дрвото на знаењето за доброто
И злото. Загризуваат. Џвакаат. За нив
Тоа е безопасно, исто како и сè друго.
Еден ден поминува, друг зазорува.
И тие повторно гледаат акциони филмови на ТВ
Величината на небото.

Препев од руски — Јулијана Величковска
Сергеј Тимофеев. Шумата почнува тука. — Скопје : ПНВ публикации, 2020.

Мужчина с женщиной

الروسية | Sergej Timofejev

Романтика! Романтика! Вбежали они на пароход,
А пароход дал гудок и превратился в поезд, они хвать
За стоп-кран, а это пробка от шампанского, пузырьки
По руке, словно под водой плывут, и тут приходит
Главный капитан и говорит: «Я изучил седые скалы
Надтреснутых хрущёвок...» Наверное, патефон проглотил,
Вот и рокочет теперь, бормочет. Ну, недолго они там были,
Побежали целоваться, бегут целуются, удивительные глаза
У них. Романтика! Романтика! Прибегают в огромный город,
Стоит дом, а под ним канава, а в канаве работает такое радио,
И по радио говорят: «Мы перекрыли все каналы связи, мы
Обложили дёгтем магистрали и по канализации пустили
Золотые реки!» Ну, дела. Бросили они в канаву пятьсот спичек
И побежали дальше. А им навстречу птицы низким полётом,
Виноградник на ходу вьёт вокруг них вензеля, мир густым басом
Поёт, мычит. Роскошно движется земля, лижет их ветер,
Как лондонский котёнок. Да, нашли они потом огниво,
И неохватный клад с большой орешек, и постелили себе
Каштановое дерево, и спать легли, устали от любви,
Мужчина с женщиной, рижанин и москвичка.

© Sergej Timofejev / Сергей Тимофеев
Audio production: Haus für Poesie, 2019

Маж и жена

المقدونية

Романтика! Романтика! Брзаа за на параброд,
Но парабродот засвири со сирената и се престори во воз, ја фатија
Сопирачката за итни случаи, но тоа беше плута од шампањ, лизгајќи им се
По рацете, како да пливаат под вода, и тогаш доаѓа
Главниот капетан и вели: „Ги проучив сивите гребени
Од напукнатите извишувања...“ Несомнено, проголтал грамофон.
Та сега бучи, мрмори. Но не беа таму долго,
Прибегнаа кон бакнување, трчаат и се бакнуваат, неверојатни очи
Имаат. Романтика! Романтика! Отрчаа во огромен град,
Стои куќа, под неа ендек, а од ендекот се слуша радио
И на радиото велат: „Ги блокиравме сите канали за комуникација,
Го премачкавме со катран автопатот и во канализацијата истуривме
Златни реки!“ Па, работа. Во ендекот фрлиле петстотини кибрити
И избегале подалеку. А во пресрет им дошле птици во низок лет.
Лозите вијат венец околу нив. Светот со длабок бас
Пее, јачи. Раскошно се движи земјата, ветрот ги лиже
Како лондонско маченце. Да, најдоа потем запалка
И неопфатно богатство поголемо од костен, и си послаа
Кревет од костеново дрво и си легнаа да спијат, исцрпени од љубов,
Маж и жена, риганец и московјанка.

Препев од руски — Јулијана Величковска
Сергеј Тимофеев. Шумата почнува тука. — Скопје : ПНВ публикации, 2020.

*** [Приходит человек]

الروسية | Sergej Timofejev

Приходит человек, его костюм измят.
В его лице очки на тонких дужках.
Он спорит с пустотой, он сумасшедший, ветер.
Дрожат очки на тонких дужках.
Его костюм измят, он быстро спорит.
Приходит человек и заполняет комнату.
Приходит человек, он долго шёл сюда.
Его костюм измят, он спорит слишком быстро.
Дрожат его очки, он идиот, он спорит.
Он ветер, сумасшедший, он пришёл.

© Sergej Timofejev / Сергей Тимофеев
Audio production: Haus für Poesie, 2019

[Доаѓа човек, костумот му е истуткан...]

المقدونية

Доаѓа човек, костумот му е истуткан.
На лицето има очила со тенки рамки.
Се кара со празнината, тој е луд, ветер.
Очилата треперат на тенките рамки.
Костумот му е истуткан, тој брзо се кара.
Доаѓа човек и ја исполнува просторијата.
Доаѓа човек, му требаше долго да стаса дотука.
Костумот му е истуткан, пребрзо се кара.
Очилата му треперат, тој е идиот, се кара.
Тој е ветер, луд, тој дојде.

Препев од руски — Јулијана Величковска
Сергеј Тимофеев. Шумата почнува тука. — Скопје : ПНВ публикации, 2020.