— Но обо всём, что здесь увидишь, ты обязана молчать, —
я сказала ржавой ночью,
повторила лунным днём.
Утлый вечер обернулся
утром ветреной ветлой.

— Но обо всём, что здесь увидишь, ты обязана молчать, —
я твердила многоточьем,
твердь ходила ходенём.
Cмерть вела пунктиром пульса,
уводила с глаз долой.

— Но обо всём, что здесь увидишь, ты обязана молчать, —
я, зажмурившись, стояла
в сердце беглого огня,
звон потерянный унылый
раздавался за спиной:

— Но обо всём, что здесь увидишь, ты обязана молчать. —
хмарь была мне одеялом,
белым небом — простыня,
и постель моя простыла
и постыла подо мной.

— Но обо всём, что здесь увидишь, ты обязана молчать, —
и, неискренности искру
высекая из кремня,
так я свой закон чернила,
что словарь сожгла дотла.

— Но обо всём, что здесь увидишь, ты обязана молчать, —
искус претерпев, но искуп
уплатить повременя,
я бесцветные чернила
на бумажный лью атла́с.