Hendrik Jackson
الألمانية
Псы
Ей приставили к уху склерозный обрез,
пусть пеняет она на своих вероломных альфонсов,
пусть она просветлится, и выпрыгнет бес
из её оболочки сухой, как январское солнце.
Ядовитей бурьяна ворочался мех,
брех ночных королей на морозе казался кирпичным,
и собачий чехол опускался на снег
в этом мире двоичном.
В этом мире двоичном чудесен собачий набег!
Шевелись, кореша, побежим разгружать гастрономы!
И витрина трещит, и кричит человек,
и кидается стая в проломы.
И скорей, чем в воде бы намок рафинад,
расширяется тьма, и ватаги
между безднами ветер мостят и скрипят,
разгибая крыла для отваги.
Размотается кровь, и у крови на злом поводу
мчатся бурные тени вдоль складов,
в этом райском саду без суда и к стыду
блещут голые рыбы прикладов.
После залпа она распахнулась, как чёрный подвал.
Её мышцы мигали, как вспышки бензиновых мышек.
И за рёбра крючок поддевал,
и тащил её в кучу таких же блаженных и рыжих.
Будет в масть тебе, сука, завидный исход!
И в звезду её ярость вживили.
Пусть пугает и ловит она небосвод,
одичавший от боли и пыли.
Пусть дурачась, грызёт эту грубую ось,
на которой друг с другом срастались
и Земля и Луна, как берцовая кость,
и, гремя, по вселенной катались!
من: Erdöl
Berlin: Kookbooks Verlag, 2011
الإنتاج المسموع: Ekaterina Drobyazko-Parschtschikow
Tölen
Man drückte ihr eine verkalkte Lupara ans Ohr,
verfluch deine Gigolos, feige Kumpanen.
So soll sie sich aufhellen: Dämon, der ihrer
trockenen (Januar, Mittagslicht) Hülle entfahre!
Sie windet sich (giftiges Unkraut) vor Qual.
Das hallende (Ziegel) Gekläffe der nächtlichen Zare
im Frost. In den Schnee sinkt sie hin, Futteral
der Töle, in dieser binären
Welt: Raubzüge, Rudel, binäre Welt –
wie herrlich! Auf, Kumpel! Die Läden geplündert.
Vitrinen zerkrachen, ein Aufjaulen gellt
(Signal) – dann der Durchbruch der Hunde.
So schnell, wie sich Zucker in Wasser auf löst,
strömt Dunkel aus, schlägt durch die Schluchten die Meute
dem Wind eine Schneise, ein knarrender Tross,
ein tollkühner, der seine Flügel ausbreitet.
Das Blut spult sich ab und am scheußlichen Ende
der Blutleinen eilen – entlang der Baracken
– Schatten. Ein Eden aus Elend, beschämend.
Jetzt blinken Gewehrkolben (Fische) im Finsteren (nackt)
und kracht eine Salve, dann klafft sie (Verlies),
die Muskeln (Benzinmäuse, Aufblitzen) zucken.
Den Haken geschickt in die Rippen gespießt –
geschleppt zu dem Haufen der anderen rosig Beglückten.
Bekommst einen Abgang – beneidenswert, Töle!
Ihr Zorn wurde eingenäht, sichtbares Sternbild.
Sie schnappt wie verrückt nach dem Himmelsgewölbe,
vor Staub und vor Schmerzen verwildert
… Soll sie doch närrisch die holprige Achse,
das Schienbein von Erde und Mond abnagen,
die oben im Weltall, zusammengewachsen,
einander, herumpolternd, jagen.
aus: Erdöl | Kookbooks 2011